Реструктуризация кредитов украинского бизнеса.

Октябрь 20, 2016
Автор: Инна Москалик


Президент подписал долгожданный закон о реструктуризации финансовых обязательств. Документ был разработан чтобы преодолеть негативные последствия в финансовом секторе, и выполнить обязательств перед МВФ. Напомним, что за данными НБУ общая доля проблемной задолженности составляет 200 млрд грн., под реструктуризацию подпадает лишь 25 % от этой суммы. Но сможет ли этот документ на практике стать эффективным инструментом для достижения таких целей?

Ростислав Кравец (старший партнер адвокатской компании «Кравец и партнеры») считает, что закон крайне негативно будет влиять на отношения между заемщиками и банком, а также негативно в целом на экономику страны, потому что закон распространяется также на взаимоотношения с налоговыми органами. Также эксперт утверждает, что сам закон написан довольно неграмотно с юридической точки зрения, имеет огромное количество моментов, которые можно трактовать двояко, что только будет увеличивать коррупционную составляющую вопросов реструктуризации и затягивать споры на неопределённое время. Таким образом применение на практике данного закона на практике лишь затормозит процессы реструктуризации долгов.

Давайте рассмотрим новый порядок реструктуризации более подробно.

Начнем с того, что для запуска процессов реструктуризации правительству необходимо прежде всего создать новый орган —  Наблюдательный совет. Он должен состоять с представителей НБУ, Минфину, Минюсту, Минэкономразвития, объединений участников финансовых рынков, объединений представителей бизнеса, экспертов рынка. В последующем этот орган должен создать другой орган — Секретариат. Именно Секретариат будет непосредственно организовывать процедуру реструктуризации.

Как и любой государственный орган, Секретариат должен финансироваться. Но делать это будет не государство, а обычные юрлица в виде безвозвратной финпомощи и подарков. При этом, в законе нет какого-либо ограничения касательно размера такого «благотворительного взноса» и того, кто, когда и как часто будет его осуществлять. Что уже само-по себе говорит о возможной коррупции. Однако исполнительный директор  Независимой ассоциации банков Украины, Елена Коробкова (исполнительный директор НАБУ) акцентирует внимание на том, что Секретариат не имеет полномочий по вмешательству в переговоры и саму процедуру фин.реструктуризации, что исключает любые возможности злоупотреблений.

Андрей Вигиринский (заместитель директора общественной организации «Публичный аудит») считает, что возложить финансирование этого органа на госбюджет было бы неправильно. Ведь, во-первых, это означало бы сохранить государственное регулирование, а во-вторых по большому счету польза государству и бюджету от реструктуризации минимальна.  Кроме того, эксперт считает, что порядок и размер финансирования будет закреплен в документах, которые будут регулировать деятельность Секретариата, например, положения или устав.

Перейдем от контролирующих органов к должникам. Кто же сможет реструктуризировать свои долго по новому закону?

Ростислав Кравец считает, что механизм закона в первую очередь рассчитан на крупных заемщиков. Но если у таких предприятий нет активов, нет плана развития, то независимо от принятия закона они все равно не смогу погасить свои кредиты. Зато смогут эффективно использовать закон с целью уклонения от возврата долгов и с цель затягивания процесса банкротства на недопрядённый срок. Однако Андрей Вигиринсткий напоминает, что действующее законодательство и так содержит норму о возможности реструктуризации налогового долга. Важно обратить внимание, что благодаря новому закону меняется порядок налогообложения «дохода» от фин.реструктуризации.

Согласно нормам закона, провести реструктуризацию своего долга по новой процедуре смогут предприятия, у которых есть кредит в банке. При этом банк обязательно должен быть несвязанным лицом.  И это еще не все. Также в роле кредитора может выступать Государственная финансовая служба и ФГВФЛ. То есть, фактически налоговые должники получили шанс уклониться от уплаты налоговых долгов, как утверждает Ростислав Кравец.

Касательно ФГВФЛ, напомним, что фонд неоднократно обвиняли в том, что он способствует тому, чтобы акционеры и крупные вкладчики банков выводили ценные активы во время действия временной администрации ликвидируемых банков.

Однако, Елена Коробкава считает, что без участия Фонда многие процессы фин.реструткризаций были бы заведомо невозможными, ведь достаточно часто должники имеют обязательства перед несколькими банками, в т.ч. и теми, что находятся в процессе ликвидации. Без возможности принятия решения о реструктуризации задолженности перед неплатежеспособным банком, процесс всей финансовой реструктуризации по этому должнику ставится под большой вопрос.

Андрей Вигиринский также считает участие фонда в роли кредитора вполне логичным. Однако эксперт обращает внимание на то, каким образом будет действовать Фонд. Ведь у него есть возможность войти в состав учредителей перспективных предприятий и таким образом отказаться от ежеминутной выгоды в виде возврата кредита или продажи залогового имущества в пользу долгосрочной, в виде ежегодных дивидендов. Такая бизнес стратегия является более успешной и в будущем будет способствовать уменьшить финансирование ФГВФЛ с госбюджета.

Вернемся к требованиям к должникам.

Кроме наличия кредита у предприятия, согласно ст.4 законна, оно должно находиться в критическом финансовом состоянии, но его хоздеятельность при этом должна оставаться перспективной. Несмотря на то, что звучит это довольно странно, зато вполне типично для украинских реалий.

Закон разъясняет, что критическое состояние — это ситуация, когда должник признает, что не в состоянии своевременно погасить свои долги. А вот по поводу перспективности возникают вопросы, ведь четкого определения этому понятию в законе нет. С основ бухгалтерского учета мы конечно понимаем, что, если в балансе пассивы равны активам – предприятие может работать, если пассивов больше чем активов – предприятие банкрот.  Но на практике этого недостаточно. Должно быть весомое подтверждение такому умозаключению от независимого эксперта. То есть аудитора. И тут у нас снова возникаю нюансы. Аудиторские проверки стоят денег, и не малых. Сможет ли предприятия, у которого критическое финансовое положение выделить эти деньги для финаудита? И обязательно ли проводить новую проверку, или, например, можно воспользоваться отчетом за предыдущий 2015 год? Эти вопросы до сих пор остаются риторическими.

Елена Коробкава поясняет: «в случае, если должник уже обеспечил осуществление независимым экспертом анализа всех необходимых данных и имеет отчет, то такой отчет может быть учтен кредиторами, однако исключительно по их решению и только в том случае, если независимый эксперт и его отчет соответствует требованиям, установленным Наблюдательным советом». При этом она акцентирует внимание на том, что по закону независимый эксперт проводит обзор финансово-хозяйственной деятельности должника по своей сути значительно шире обычного финансового аудита.

Кроме того, Ростислав Кравец указывает на тот факт, что закон не предусматривает никакой ответственности для аудиторов — если согласно их отчета предприятие окажется перспективным, а на практике не сможет выполнить свои обязательства перед кредиторами.

Также важно также отметить, что требования к отчету о проведении осмотра финансово-хозяйственной деятельности должник и к независимым экспертам, которые будут составлять этот отчет разрабатывает и утверждает Наблюдательный совет. В украинской практике известны случаи, когда контролирующий орган разрабатывал и утверждал дискриминационные требования для участников рынка, по оценке недвижимости. В результате этого все давно работающие компании теряли право заниматься определенным видом деятельности. Новый закон не исключает такой вероятности, что опять-таки, несет в себе риск возникновения коррупции.  Такую возможность подтверждает и Ростислав Кравец, говоря о том, что эта норма может создать монополию на рынке экспертов.

А вот Елена Коробкова считает, что принцип формирования Наблюдательного совета за счет, в том числе представителей рынка (которых в совете большинство — 5 членов из 9) исключит возможность создания коррупционных факторов и ограничения свободной конкуренции среди независимых экспертов.

Будем оптимистами и допустим, что предприятие сумело выполнить все требования с минимальными затратами денег и сил. Итак, такое предприятия может начинать следующий этап – получить согласие банка-кредитора (или другого финучреждения) о реструктуризации.  Причем такое согласие необходимо получить от кредиторов, которым принадлежит не менее 50 процентов общей суммы требований финансовых учреждений к должнику (за исключением требований связанных лиц). Закон не уточняет — как именно подтвердить согласия банка. Предполагаем, что для этого будет достаточно официального письма с мокрой печаткой.

Но важно отметить, что закон не содержит каких-либо рычагов влияния на банк, или другие финучреждения, если те не дают согласия на проведения реструктуризации долга за новым порядком.  

Однако, как утверждает Андрей Вигиринский, банкам выгодно проводить реструктуризацию долгов. Так они получают возможность все-таки вернуть кредитные деньги обратно. Ведь в большинстве случаев продажа залогового имущества не покроет задолженность по кредиту.

Для «запуска» процесса реструктуризации должнику следует подать в Секретариат заявление. Последнее состоит с согласия кредитора на реструктуризации, согласие должника на передачу споров в арбитраж и информацию о том, что предприятие не перебывает в состоянии банкротства или досудебной санации.

Также к заявлению необходимо приложить

— перечень кредиторов, которые берут участие в реструктуризации,

— перечень кредиторов, которым в качестве залога было передано имущество предприятия;

— перечень связанных лиц должника, если перед ними существует задолженность;

— перечень существующих судебных дел и исполнительных производств в отношении должника.  

После получения заявления Секретариат в течении одного рабочего дня проверяет документы и принимает решение о начале проведения процедуры финансовой реструктуризации или об отказе. Также Секретариат назначит дату и место встречи должника.

Но важнее всего то, что со дня начала проведения процедуры финансовой реструктуризации вводится мораторий на:

  • выполнение должником не согласованных требований кредиторов,
  • продажа и/или принудительное обращение взыскания на имущество должника, в том числе на основании исполнительных документов и исполнительной надписи нотариуса;
  • заключение договоров залога или ипотеку имущества должника (за исключением, когда их заключения необходимо для получения финансирования).

Кроме того, во время моратория предприятию не начисляется неустойка, и другие штрафные санкции за невыполнение обязательств. Максимальный строк действия моратория 90 дней, но он может быть продлен еще на столько же. В конечном итоге вышеперечисленные запреты могут действовать 180 дней.

После начала проведения процедуры предприятие-должник вместе с кредиторами обсуждают возможные способы реструктуризации долга и разрабатывают план реструктуризации.

Ростислав Кравец обращает особое внимание на то, что закон вносит мораторий на исполнение решений судов, которые уже вступили в законную силу, что само по себе немыслимо и являться нарушением Конституции Украины.

Как видим закон написан довольно противоречиво, а новый процесс реструктуризации долгов содержит слишком много коррупционных рисков и возможностей для различных манипуляций. Но как говорит Андрей Вигиринский, злоупотребления могут иметь место на любом этапе, если их допускают та или иная сторона.  В любом случае, решающую точку поставит практика. А она пока отсутствует.

Иллюстрация: Квентин Массейс «Меняла с женой»1510-1515. фрагмент

Комментарии 0

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован.